Автор фото: ТАСС
Лекарь с отличием
Михаил Афанасьевич Булгаков родился в Киеве и мечтал о карьере врача. Он окончил гимназию, учился на медицинском факультете местного университета и получил степень лекаря с отличием.
Во время Гражданской войны молодой Булгаков начинает работать хроникёром в «Торгово-промышленном вестнике». После закрытия издания перешёл в газету «Рабочий», публиковался в общественно-политическом издании «Кавказ», а после переезда в Москву стал работать в «Гудке». Специализировался на фельетонах, высмеивающих пороки тогдашнего общества. Кстати, первый его фельетон в «Гудке» «Беспокойная поездка. Монолог начальства (Не сказка, а быль)» был опубликован 17 октября 1923 года и подписан «Герасим Петрович Ухов». На протяжении работы в «Гудке» Булгаков написал более 100 фельетонов и репортажей под псевдонимами М.Б., М. Ол-райт, Эмма Б., Г.П. Ухов, Ф. С-ов и др.
Талантливая редакция
Газета «Гудок» стала настоящим локомотивом тогда ещё молодой советской литературы. В ней работали Юрий Олеша, Илья Ильф и Евгений Петров, Константин Паустовский, Лев Славин и многие другие классики отечественной литературы ХХ века. Но на фоне всех будущих литературных светил Михаил Булгаков выделялся буквально всем. Он был киевлянином (основная масса гудковцев – одесситами), отличался возрастом и воспитанием. Коллега Булгакова Август Явич называл его «барином», отмечая характер и мировоззрение Михаила Афанасьевича.
«Его моральный кодекс как бы безоговорочно включал в себя все заповеди Ветхого и Нового Заветов»
«Синеглазый (под таким именем вывел Булгакова Валентин Катаев в книге «Алмазный мой венец». – Ред.) был весьма консервативен, глубоко уважал все признанные дореволюционные авторитеты, терпеть не мог Командора (Маяковского. – Ред.), Мейерхольда и Татлина и никогда не позволял себе, как любил выражаться ключик (Юрий Олеша. – Ред.), «колебать мировые струны». А мы эти самые мировые струны колебали беспрерывно, низвергали авторитеты, не считались ни с какими общепринятыми истинами, что весьма коробило синеглазого, и он строго нас за это отчитывал, что, впрочем, не мешало нашей дружбе.
В нём было что-то неуловимо провинциальное… Он любил поучать – в нём было заложено нечто менторское. Создавалось впечатление, что лишь одному ему открыты высшие истины не только искусства, но и вообще человеческой жизни. Он принадлежал к довольно распространённому типу людей, никогда и ни в чём не сомневающихся, которые живут по незыблемым, раз и навсегда установленным правилам. Его моральный кодекс как бы безоговорочно включал в себя все заповеди Ветхого и Нового Заветов. Впоследствии оказалось, что всё это было лишь защитной маской втайне очень честолюбивого, влюбчивого и легкоранимого художника, в душе которого бушевали незримые страсти.
Несмотря на всё несходство наших взглядов на жизнь, нас сблизила с синеглазым страстная любовь к Гоголю, которого мы, как южане, считали своим, полтавским, даже как бы отчасти родственником, а также повальное увлечение Гофманом. Эти два магических Г – Гофман и Гоголь – стали нашими кумирами. Все явления действительности предстали перед нами как бы сквозь магический кристалл гоголевско-гофманской фантазии. А мир, в котором мы тогда жили, как нельзя более подходил для этого. Мы жили в весьма странном, я бы даже сказал – противоестественном мире нэпа, населённом призраками. Только вооружившись сатирой Гоголя и фантазией Гофмана, можно было изобразить то, что тогда называлось «гримасами нэпа» и что стало главной пищей для сатирического гения синеглазого».
Литературная школа
В своём дневнике Булгаков отмечает, что работа в «Гудке» мешает его литературному творчеству: «Жизнь идёт по-прежнему сумбурная, быстрая, кошмарная. К сожалению, я трачу много денег на выпивки. Сотрудники «Гудка» пьют много. Сегодня опять пиво. Роман из-за работы в «Гудке», отнимающей лучшую часть дня, почти не подвигается».
Несмотря на такую неприязнь к газетной рутине, во многом именно работа в газете помогла развить его литературный талант.
Исследователи литературы отмечают, что без «Гудка» Булгаков не состоялся бы как писатель. Поэтика фельетонов перетекла в его произведения (образы Шарикова, Швондера и Преображенского в «Собачьем сердце», профессор Персиков в «Роковых яйцах», МАССОЛИТ в «Мастере и Маргарите»).
Можно вспомнить один из гудковских фельетонов Булгакова «О пользе алкоголизма» (выпуск от 15 апреля 1925 года). В нём представлен член профсоюза Микула, явившийся пьяным на собрание. В то время как основная масса рабочих заявила о недопустимости пьянства на рабочем месте, председатель не считал алкоголизм помехой для работы. В этом мотиве легко угадываются члены МАССОЛИТа – Берлиоз, Бездомный и Латунский.
После сдачи номера литераторы собирались в комнате так называемой «четвёртой полосы», где продолжали творить в устной форме.
Вот как вспоминал об этом ещё один гудковец Константин Паустовский: «Я знал мастеров устного рассказа – Олешу, Довженко, Бабеля, Булгакова, Ильфа, польского писателя Ярослава Ивашкевича, Федина, Фраермана, Казакевича, Ардова. Все они щедрые, даже расточительные люди. Их не огорчало то обстоятельство, что блеск и остроумие их импровизаций исчезает почти бесследно. Они были слишком богаты, чтобы жалеть об этом».
В начале августа 1926 года в «Гудке» появился один из последних фельетонов Булгакова, названный «Колесо судьбы».
Действительно, колесо судьбы повернулось так, что его пьесы «Дни Турбиных» (по мотивам романа «Белая гвардия») и «Зойкина квартира» заставили его прекратить журналистскую деятельность и сосредоточиться на литературе. Он ушёл из «Гудка».
Его произведения и в наши дни известны во многих странах мира. А музыкант Мик Джаггер из знаменитой группы Rolling Stones написал песню Sympathy for the Devil, вдохновившись мотивами романа «Мастер и Маргарита».
Никита Бондарович
